ИНТЕРВЬЮ

редакции журнала “De JURE & De FACTO” с председателем правления Европейского арбитражного центра А.М. Жижиным

Вопрос редакции:

Вы написали статью «Арбитраж как форма самозащиты», в которой представляете арбитраж как один из способов самоуправления. Статья опубликована на латвийском сайте «Gorod.lv». Какую цель вы преследовали?

А.Жижин:

Обозначить проблему под названием «демократия – это самоуправление» и показать, что кое-что мы можем и сами.

Обсуждение похожих тем идет давно, но основная проблема размыта, чётко не сформулирована, а требование комментаторов различных статей дать однозначный ответ на вопросы «кто виноват?» и «что делать?» ничем не обоснованы. Нет конкретного предмета, нет конкретного обсуждения, откуда же взяться конкретному ответу на поставленные вопросы?

Редакция:

Как понятие «демократия» может раскрыться через понятие «самоуправление»?

А.Жижин:

Термин «самоуправление» как самоорганизация людей не совпадает по смыслу с термином «самоуправление» в смысле организации городских властей. Городом управляют чиновники, а не жители города. Это удивительная метаморфоза: попадая во власть, нравственная основа личности исчезает, остается функция - зомби.

Но начну, пожалуй, с ответа на вопрос «кто виноват?». Виноваты мы сами, так как не задаёмся простыми вопросами. Например, всем известно, что демократия, это власть народа при буквальном переводе этого термина с греческого языка. Если мы – народ, то наша власть реализуется через самоуправление. То есть мы сами и управляем процессами, которые происходят в нашей жизни. Мне возразят, что на самом деле это не так. Тогда спросим себя сами: почему? Ответ предлагаю начать искать в тексте латвийской Конституции (как и любой другой страны), так как это Основной закон, на основе которого строится вся система управления (и правовая, в частности) в любой стране.

В статье 2 говорится о том, что «суверенная власть государства Латвии принадлежит народу Латвии». Вот теперь главные вопросы: кто подразумевается под термином «народ»? Кому принадлежит вся полнота власти? Пролистав Конституцию, обращаем внимание на следующее: Саэйм состоит из 100 представителей народа (5), избиратели не могут отозвать отдельных членов Саэйма (14), член Саэйма не может быть привлечен к ответственности ни в судебном, ни в административном, ни в дисциплинарном порядке...(28, 29, 30, 31 статьи), президент государства избирается Саэймом...(35), для исполнения своих полномочий Президенту министров и министрам необходимо доверие Саэйма...(59), право законодательной инициативы принадлежит Саэйму...(64), для всех международных договоров, регулирующих разрешаемые законодательным путем вопросы, необходимо утверждение Саэйма. При заключении международных договоров Латвия с целью укрепления демократии может делегировать международным структурам часть компетенции государственных структур и эти договоры утверждает Саэйм (выделено мной)... (68), Саэйм может изменить Конституцию...(76), судьи утверждаются Саэймом..., судью против его воли сместить с должности может Саэйм...(84), государственные контролёры назначаются и утверждаются на должности в том же порядке, что и судьи...(88). Приличный перечень, если учесть, что всего в Конституции 116 статей. Из него вытекает, что всей полнотой власти в стране обладает Саэйм, состоящий из 100 представителей народа (точнее — избирателей, так как не весь народ, проживающий в Латвии, обладает избирательным правом, что само по себе является откровенной дискриминацией части жителей страны) которых избиратели не могут отозвать.

Так кто же является «народом»? Кому принадлежит реальная власть? Как это соотносится с термином «демократия»? Где здесь «разделение властей»? Мне могут указать, что я сознательно выборочно надёргал статей из Конституции, чтобы дискредитировать официально принятое толкование понятия «демократии». Но у термина «демократия» одно толкование – народовластие. Другого смысла я не встречал. Остается определиться с понятием «народ». В конце концов «каждый имеет право на свободу мыслей, совести...»(99). Причем обращаю внимание на тот факт, что эта статья не включена в перечень статей, содержащихся в ст. 116, которая допускает ограничение прав личности. Возникает много вопросов. «Народ» – это кто: жители страны, её граждане, избиратели, чиновники, члены Саэйма...? Почему для укрепления демократии возможна передача части полномочий государственных (национальных) структур каким-то международным структурам? О каких национальных и каких международных структурах, а соответственно, о каких полномочиях идет речь? Как это может способствовать народовластию (демократии)? Чтобы ответить на эти и другие вопросы нужно думать самим, и самим же решать, как поступать и что делать. Кому эти вопросы можно задать? Где можно найти на них ответ? Любой ответ со стороны – это вариант управления, а не самоуправления. Поэтому и советов никаких не будет. К тому же, нужно преодолеть собственные страхи и не бояться задавать сложные вопросы самим себе, чтобы попробовать найти ответы самостоятельно. Пока мы ищем ответы, идет процесс самопознания, развития. Но убегать от вопросов из страха найти ответ, все равно что зарывать голову в песок – опасно и недальновидно: под песком может оказаться бетон.

Редакция:

Что же так пессимистично?

А.Жижин:

Это зависит от вашего восприятия. Есть такая шутка: «у оптимиста сбываются мечты, у пессимиста кошмары». Поэтому я и пытаюсь не только обозначить проблемы, но и показать, что есть вполне законный способ их решения. Конечно, всех проблем самоуправления арбитраж не решает, но ведь это не единственный способ «самоуправляться». К тому же, если мы сознательно используем предоставленные нам возможности и хотя бы частично решим таким образом свои собственные проблемы, то это уже само по себе дает шанс глядеть с оптимизмом в будущее. Никакие власти наших проблем, в сущности, не решат. Но добавить могут.

Редакция:

И какие же у вас есть предложения?

А.Жижин:

У меня наготове только одно предложение: учиться, учиться и учиться. Не знаю, кстати ли, но практическая помощь в овладении знаниями об арбитраже как механизме самоуправления вполне доступна. Важно сделать в этом направлении первый шаг. А для ответов на поставленные вопросы, на мой взгляд, нужна общественная дискуссия. Только если ставить вопросы на обсуждение, то такое обсуждение должно быть корректным, не оскорбительным по отношению к оппонентам.

Редакция:

Люди время от времени сталкиваются с проблемой защиты прав в суде, в правоохранительных органах, в других государственных структурах. Как это соотносится с самоуправлением?

А.Жижин:

Безусловно, всех возникающих проблем самостоятельно не решить. Есть такие вопросы, которые должны разрешаться государственными органами в пределах их компетенции. Элемент самоуправления в этих случаях проявляется в нашей способности определить круг проблем, которые мы можем решить сами, и выделить вопросы, которые должны решать соответствующие государственные структуры. И многие проблемы так и решаются. Но к сожалению, далеко не все. Способность чиновников решать чужие проблемы зависит от их ответственности. Вообще, нужно помнить одну очень важную вещь: безответственность порождает злоупотребления и коррупцию. Причем не только безответственность чиновников, но и наша в том числе. Наша безответственность проявляется в необоснованных попытках вовлечь государственные структуры в разрешение наших внутренних проблем. Эти проблемы возникают там, где не хватает знаний и информации. Но так же и от нашей нетерпимости по отношению друг к другу. Я имею в виду прежде всего имущественные споры между родственниками по разделу имущества, и прежде всего те случаи, когда делится наследуемое имущество при еще живых родителях. Похожие примеры часто встречаются и в отношениях предпринимателей между собой. Алчность порой выходит за пределы разумных границ. Неспособность сторон решить частные проблемы частными средствами толкает их на втягивание в процесс чиновников. Что за этим может следовать, думаю, можно не продолжать.

Редакция:

Арбитраж – это третейские суды. Репутация у них на сегодняшний день не очень хорошая. Как в таких условиях можно самим что-то решать, ведь выбирать нужно между третейскими судами и государственными? Многие предпочитают обращаться к последним.

А.Жижин:

Это и есть выбор. Арбитраж – это третейский способ защиты прав. Третейский суд – один из составляющих его компонентов.

Это факт, что третейские суды себя сами во многом дискредитировали. Но разве не мы сами этому способствовали? Кто и с какой целью обращается в третейский суд? Если говорить упрощённо, то жуликам для разрешения спора между ними нужен жулик. С ним проще «договориться». Это с одной стороны. С другой – государство создало самые либеральные рамки для деятельности третейских судов по принципу «рынок сам все отрегулирует» и они фактически были предоставлены сами себе. Вот два встречных потока и слились в один, который на сегодня не устраивает ни государство, ни потребителей этих услуг (общество). Это означает одно. Реализованная в стране модель управления направлена на полное фактическое отрицание нравственных норм при декларировании их в тексте Конституции и других нормативных актов, подменяя их законом. И часть общества поддерживает эту модель управления своим, как минимум, безразличным отношением к нормам этики. При этом ругают и модель управления, и навязываемые обществу законы. Приведу одну цитату: «...управление ВСЕГДА предполагает концептуальную определённость: законодательство пишется под определённую концепцию. 

Назначение законодательства:

1) обеспечение стандартного управления по этой концепции;

2) разрешение конфликтов управления в ней;

3) защита управления по ней от управления на основе альтернативных не совместимых с нею концепций»¹.

 

Как это соотносится с самоуправлением? Управление – функция государства. Самоуправление – общества и составляющих его частных лиц. Зададим вопросы: 1) Концепция, по которой живёт общество, совпадает с концепцией управления? Если совпадает, то полностью или частично? 2) Какая из концепций ищет опоры в нравственности? 3) В какой форме осуществляется разрешение конфликтов управления в каждой из них? 4) Каким способом осуществляется защита одной концепции от влияния другой? 5) Возможно ли совмещение этих концепций?

Третий вопрос касается расматриваемой нами проблемы. Для государства (правового?) институтом защиты прав является суд. Для общества (гражданского?) институтом защиты прав является арбитраж. Совмещение их возможно при условии принятия (признания) государством юридической силы за нравственными нормами наряду с силой закона. Реализуется это путём выдачи или отказе в выдаче исполнительных листов на решения третейских судов. Формально это возможно. На практике – субъективизм и произвол судейского усмотрения.

Теперь посмотрим на государственную судебную систему. Я не буду затрагивать всех проблем, касающихся их деятельности, коснёмся только нескольких аспектов. Если третейские судьи и те, кто занимается этим «профессионально», порой не знают, что в сущности из себя представляет третейский суд, а видят лишь одну упрощённую «схему», то это же справедливо в отношении мнения общих судов. Преобладают две крайности: третейские суды это хорошо или очень плохо. Отсюда и подход: на их решения исполнительные листы не/выдавать. Часто стоит вопрос о подведомственности спора третейскому суду (его компетенции) и он порой вызывает большие затруднения в суде. Это уже вопрос качества образования — парадокс, но часть судей просто малообразованны.

Ещё одна проблема – трактовка принципов третейского способа защиты прав. Большинство третейских судов при разрешении спора оперирует теми же принципами, что и общие суды, да и решения по схожим предметам спора выносятся как по трафарету. А ведь третейский способ защиты прав – это альтернатива общим судам. Но альтернативы-то мы как раз и не наблюдаем. Сразу возникает вопрос: как суд, хоть и третейский, может быть альтернативой? Но он не может быть, а должен быть альтернативой и это касается почти всего третейского способа защиты прав. Обобщённо: законность в общих судах противопоставлена этике в третейских.

Здесь ожидается шквал критики.  Но ведь это и есть тот уровень антикультуры, который нас полностью поглотил. Это духовная нищета. Отсюда и беспринципность, и другие «прелести цивилизации». И это касается всех, а не только третейских судей (правильно – арбитров) и частных лиц. Или чиновники любой государственной службы, включая прокуратуру и суд, живут в другом мире? Они не берут кредитов, закладывая своё имущество, превращая высокие оклады в залог кредитно-финансовой системы, а себя, в рабов этой системы? Этим, между прочим, полностью уничтожается смысл повышения их окладов: это способ не ликвидации взяток и коррупции, а стимулирования необоснованного высокого уровня потребления, что и влечёт за собой эти преступления. Или кто-то мне возразит, утверждая, что должник свободен перед кредитором? А как же конституционный принцип свободы судьи и его ответственности только перед законом? Судьи скажут – мы процессуально независимы. Процесс – это функция. Функция управления или самоуправления. Зомби Вуду тоже функционально (процессуально) независимы от этики обычных людей. Это и есть либерализм, что в переводе с латыни означает свободу от нравственности. Можно продолжать, но тогда мы вынуждены будем констатировать, что не только третейский способ защиты прав в Латвии дискредитировал себя перед своими потребителями, но и вся система государственного управления на всех уровнях без исключения дискредитирована собственной безнравственностью и безответственностью. Третейский способ защиты прав, как и система государственного управления (самоуправления), являются частью общества и их нравственное состояние является отражением нравственности всего общества. Примером является Германия времён Веймарской республики. Иммунитет народа был так силён, что привести Гитлера к власти через избирательную систему никак не удавалось, пришлось его назначать рейхсканцлером, ликвидировать соперников партии НСДАП, чтобы обеспечить легитимность её прихода к власти.

Вот поэтому и стоит остро вопрос о самоуправлении. Арбитраж – это лишь один из его способов, применять который (и вообще стараться жить) нужно осознанно.